Для того, чтобы по достоинству оценить значение “Евангелия от Варнавы”, необходимо сначала вспомнить критерий отличия “Слова Бога”, “Божественных книг и посланий”, т.е. Откровения Всевышнего, от слова человеческого, от продукта человеческого ума и воли. Это необходимо во избежание ошибки принятия человеческих суждений за волю Единственного и Всемогущего Творца.

Главный критерий различия – это установление того, по чьей воле она написана и донесена до людей, т.е. кто является субъектом написания рассматриваемой книги и автором ее содержания (“субъект – самостоятельно действующее существо”). Кем технически записана книга – это вопрос уже вторичный, имеющий значение лишь для внешнего свидетельства истинности, главное же – кто изъявил волю донести до людей данное смысловое послание: Бог или человек. Субъект Слова Бога – это Сам Бог, и более никто. Тот человек, который свидетельствует о ниспослании через него Откровения Всевышнего, свидетельствует тем самым о своем пророческом избрании и полученной им от Бога миссии. Это должно быть засвидетельствовано и Самим Богом через особые знамения, в противном случае может идти речь о лжепророчестве.

Вот как описывает свое избранничество пророк Исаия:

“Тогда прилетел ко мне один из серафимов, и в руке у него горящий уголь, который он взял клещами с жертвенника, и коснулся уст моих, и сказал: вот, это коснулось уст твоих, и беззаконие твое удалено от тебя, и грех твой очищен. И услышал я голос Господа, говорящего: кого Мне послать? И кто пойдет для Нас? И я сказал: вот я, пошли меня. И сказал Он: пойди, и скажи этому народу…” (Ис. 6:1-9).

На основе этого текста Исаии Александр Пушкин написал стихотворение “Пророк”, где уже обобщенным образом описывает миссию всякого пророка и показывает, как Бог призывает человека к полному самоотвержению ради возвещения Истины:

“Духовной жаждою томим,
В пустыне мрачной я влачился,
И шестикрылый серафим
На перепутье мне явился.
Перстами, вещими как сон,
Моих денниц коснулся он,
Отверзлись вещие денницы,
Как у испуганной орлицы…

Моих ушей коснулся он,
И их наполнил шум и звон,
И внял я небе содроганье,
И горний ангелов полет,

И гад морских подводный ход,
И дольней лозы прозябанье…
И он к устам моим приник
И вырвал грешный мой язык

И празднословный, и лукавый,
И жало мудрыя змеи
В уста замершие мои
Вложил десницею кровавой.

И он мне грудь рассек мечом
И сердце трепетное вынул,
И угль, пылающий огнем
Во грудь отверстую воздвинул…

Как труп, в пустыне я лежал,
И Бога глас ко мне воззвал:
“Восстань, пророк, и виждь, и внемли,
Исполнись волею Моей,
И, обходя моря и земли,
Глаголом жги сердца людей”.

Изучение дошедшего до нас опыта пророков Всемогущего Творца позволяет сформулировать следующие признаки отличия подлинного пророчества от лжепророчества и от любых человеческих сочинений:

Бог дает Свое Откровение только избранному Им Самим пророку;

пророк наперед никогда не знает того, что будет открыто ему свыше;

пророк только передает тот смысл, который ему открыт Богом;

слова и повеления Творца предваряются Его Собственным свидетельством о том, что это – Его Откровение; пророк говорит: “Было ко мне слово Господне: Иди и скажи им”;

слова Бога не могут сами себе противоречить;

всякое последующее Откровение подтверждает подлинность предыдущих пророческих посланий, не противоречит им в основах веры и, в случае введения новых положений и норм, специально говорит об отмене предыдущих положений и норм;

достоверным текстом Откровения является только тот записанный текст, который не подвергался никаким изменениям без прямого и достоверного свидетельства об этом Самого Бога в Его последующем Откровении через Его последующего избранника, полномочного свидетельствовать об этом.
Все эти признаки в своей совокупности раскрывают главный критерий отличия Божественных книг от человеческих: субъект Откровения – только Сам Всемогущий и Единственный Творец!

Установив, таким образом, критерий отличия Слова Бога от слова человека, можно задать следующие вопросы:
Что такое христианский “Новый Завет”? Есть ли это Слово Бога, обращенное ко всему человечеству, или это только слова человеческие, обращенные к нескольким общинам иудеев и греков? Что за книги вошли в “Новый Завет”, утвержденный только в 336 году н.э., т.е. через три века после описываемых в нем событий? Почему из многочисленных посланий членов секты назореев, описывающих жизнь Иисуса (мир ему) и названных “Евангелиями”, через 200 – 300 лет были отобраны только четыре, хотя во время жизни учеников Иисуса признавались и почитались все?

Евангелие от Луки начинается так:
“Как уже многие начали составлять повествования о совершенно известных между нами событиях, как передали нам то бывшие с самого начала очевидцами и служителями слова; то рассудилось и мне, по тщательном исследовании всего сначала, по порядку описать тебе, достопочтенный Феофил, чтобы ты узнал твердое описание того учения, в котором ты был наставлен” (Лк.1:1-4).

Из данного текста очевидным образом следует, что субъектом этого “доброго послания” (по-гречески: “эвангелион”) является не Бог, а человек, причем не очевидец, а передающий одно из многих описаний учения с чужих слов. Цель послания также чисто человеческая – автору “рассудилось” утвердить своего ученика в ранее полученных знаниях. Слово “передали” как нельзя лучше показывает, что речь идет о том, что сами христиане называют преданием.

Евангелие от Иоанна заканчивается словами: “Многое и другое сотворил Иисус; но, если бы писать о том подробно, то, думаю, и самому миру не вместить бы написанных книг” (Ин.21:25). Эти завершающие слова наглядно показывают, что субъектом послания также является человек, который сам решает, что ему выбрать для публикации из большого объема информации, и при этом сам признает факт серьезного сокращения им того, что было известно ему об Иисусе (мир ему).

Апостол Павел в I Послании к коринфянам прямо ссылается на свою собственную волю: “Это сказано мною как позволение, а не как повеление. Ибо желаю, чтобы все люди были, как и я” (1Кор.7:6); “Относительно девства я не имею повеления Господня, а даю совет” (1Кор.7:25) и т.д.

Таким образом, мы можем констатировать, что в начале IV века сохранились лишь обрывочные сведения о жизни Иисуса и отдельные его поучения в устном пересказе, записанные через несколько десятилетий после их произнесения и, большей частью, с чужих слов. Есть несколько “евангелий” от Матфея, Марка, Луки и т.д., но Евангелия от Иисуса, которое можно было бы считать Откровением Всевышнего, либо не было вовсе, либо оно не сохранилось! Священнослужители III – IV веков, не имевшие полномочий пророков Бога, провели селекцию древних текстов: многие из них были через 200 лет после их написания произвольно отвергнуты, другие произвольно включены в кодекс “Нового Завета”, утвержденный языческим императором (Константин Великий проводил церковные соборы и утверждал христианские нормы с 325 г., будучи жрецом зороастрийского бога Митры, крещение он принял лишь в 336 г., перед смертью). В тексты Евангелий позднее вносились правки, добавлялись целые главы. В его окончательной редакции Новый Завет был утвержден Трулльским собором церкви только в 692 году, т.е. почти через 7 веков после описанных событий! Причем большую часть этих книг составили даже не пересказанные поучения Иисуса Христа, а собственные поучения нескольких его учеников и известного гонителя христиан Павла, который сам Иисуса вообще никогда не видел и не слышал. Пророческой формулы: “скажи им” – в их текстах нет вообще.

С позиции верующего в Единого Всемогущего Бога, весь Новый Завет можно рассматривать как сборник исторических преданий но не как книгу Откровения: “Евангелия” – аналогично недостоверным хадисам, послания апостолов – аналогично тафсирам. И все сохранившиеся древние евангелия имеют для нас одинаковую ценность, повествуя о некоторых сторонах жизни и проповеди пророка Всевышнего Аллаха Иисуса (мир ему). В этом смысле “Евангелие от Варнавы”, археологических данных о его происхождении мы не имеем, обладает нисколько не меньшей достоверностью в передаче слов Иисуса, поскольку внутренняя логика и непротиворечивость этого Евангелия явно превосходит так называемые “канонические” Евангелия, где есть множество внутренних нестыковок. Описывая те же самые события, что и в утвержденных Римом текстах Евангелий, Варнава дает им иную трактовку, отражающую дух Единобожия, присущий многим древним иудеям, принявшим Иисуса как посланника Всевышнего.

С этой точки зрения, изучение “Евангелие от Варнавы” весьма полезно и открывает современному человеку те умонастроения в древнем христианстве, которые впоследствии позволили избежать соблазнов государственной религии языческого по своей сути Рима и с чистым сердцем принять последнее Откровение Бога на земле – достохвальный Коран.