- Плохо.

- А что случилось?

- В Надыра стреляли.

- И где он? - спросил я, меньше всего предполагая, что он погиб.

- Он умер. Его увезли омывать в мечеть на Малыгина, - ответил мне Саид дрогнувшим  голосом.

Холодная дрожь пробежала по моему телу: о Аллах, этого не может быть!!! Сажусь в машину и на огромной скорости мчусь в мечеть. По дороге, успокаиваю сам себя, твержу себе, как заклинание, что это какое-то недоразумение. Подъезжаю к мечети, возле которой большое скопление людей. Первое, что мне приходит в голову: неужели он умер? Сквозь толпу прохожу в комнату для омовения усопших. Подхожу к цинковой ванне и не верю своим глазам. Здесь лежит безжизненное тело Надыра.

На первый взгляд казалось, что он не только не умер, но и даже и не спит. Глаза Надыра сверкали так, словно он в упор смотрит на своих убийц. В них не потухло то бесстрашие, которым он обладал, и после того как его душа покинула тело. Он смотрел так резко, что казалось будто бы говорит своим убийцам: вы все равно не смогли убить меня, я покидаю этот мир, но мы обязательно встретимся с вами на СПРАВЕДЛИВОМ ВЕЛИКОМ СУДЕ! Разве что бледность губ выдавала то, что Надыр действительно мертв. «И то, - думаю я про себя, - они побледнели из-за поста». Следуя Пророку Мухаммаду (мир ему), он всегда соблюдал пост в каждый понедельник и четверг. Надыр приехал домой ближе к вечерней молитве, чтобы разговеться, но не успел.

«О Аллах, прости ему грехи и сделай его из числа приближенных!» -промолвил я про себя и не смог удержать слез. Джабраил, младший брат Надыра, с присущим ему хладнокровием попросил меня помолиться за него, прочитать дуа. Но от нахлынувших на меня чувств я минуты две не мог произнести ни слова.

Будто бы зная, что его убьют, Надыр был одет в черный траурный цвет. Все на нем было абсолютно черного цвета: футболка, вельветовые брюки, сандалии. Смотрю на него и все никак не могу поверить, что он умер, ведь на нем нигде не видно следов ранений. Мы разрезаем ножницами черную футболку Надыра, но меня терзает одна и та же мысль: ведь он даже не ранен, как он может умереть? Внезапно замечаю темно бардовое пятно на предплечье левой руки. Поднимаю его руку, которая вдруг неестественно  вывернулась, и я услышал хруст раздробленных костей, от которого по моей спине пробежал мороз. Мой взгляд падает на область сердца, я замечаю там крупное пулевое отверстие. Пули изрешетили джип, но в Надыра попала только одна единственная пуля, которая и стала роковой. Она пробила дверь и, раздробив кость руки, вошла прямо в сердце. «О Аллах, - думаю я про себя, - сантиметров десять вниз или вверх пошла бы это пуля, вряд ли он умер бы…». Но от судьбы никуда не убежишь. Она нам определена свыше. «На все воля Аллаха, и без Его ведома ничего не происходит», - успокаиваю я себя.

Надыр Хачилаев в окружении своих сыновей Ансара, Муртуза, Сурхая и племянника Хочбара (крайний справа). Единственной дочке Надыра Амине исполнилось недавно 1,5 года.

Прибывший врач в течении 20 минут зашил рану. Мы приступили к омыванию тела Надыра. Согласно исламским традициям, тело покойного моют мылом, после чего его еще раз полностью омывают три или пять раз. Обмыв усопшего (тело Надыра было еще теплым), закрыв раны лейкопластырем, мы положили его на топчан, на котором были постелены три куска савана. Аккуратно завернули в саван его благородное тело. Прежде чем закрыть саваном лицо Надыра, я посмотрел ему в глаза и произнес про себя: Надыр, смерти не избежать никому; на берегу райских рек встретимся, не прощаемся, Надыр! Я вспомнил, как он при расставании всегда говорил мне: не прощаемся! Он смотрел мне прямо в глаза,  как будто бы говорил мне сейчас тоже самое: не прощаемся, Газимагомед! Мы подняли носилки с телом Надыра на плечи и направились в мечеть на улице Котрова, которую он так и не успел достроить.

Надыр часто посещал мечеть, при взгляде на которую всегда приходил в радость. Я вспомнил изречение пророка Мухаммеда (мир ему): «Кто построит мечеть искренне ради Аллаха, тому Аллах воздвигнет дом в раю». Чем ближе мы подходили к мечети, тем больше становилось людей. Пришедших попрощаться с Надыром было очень много. С именем Аллаха мы занесли его тело в мечеть и уложили возле михраба, молитвенного места имама. Мечеть быстро заполнилась, и казалось, что на улице не ночь понедельника, а время пятничной молитвы.

Мы решили вначале прочитать ночную молитву, затем – погребальную. Во время молитвы были слышны плач и всхлипывания молящихся. После молитвы лица многих были мокрыми от слез. Завершив погребальную молитву (салатуль-джаназа), мы обратили свои сердца и уста к Всевышнему Аллаху с горячими мольбами за Надыра.

Зять Надыра Юсуп объявил, что едем в селение Кума Лакского района, где состоятся похороны ориентировочно в 11 часов утра.  Подняв его тело на бортовую газель, рядом с которым сели близкие друзья и родственники Надыра, мы тронулись в путь. «Он как раз собирался отвести семью в селение сегодня вечером», – вспоминал Муртуз, который в момент убийства оказался рядом с ним. «Ну вот, Надыр, - шептал он про себя, - везем и тебя и твою семью». Кортеж машин, состоявшийся примерно из 40-45 машин, тихо моля Всевышнего, тронулся вслед за газелью в родовое село Хачилаевых.

Высокогорное селение Кума встретило нас прохладным августовским ветерком примерно в пол третьего ночи. Во всех окнах горел свет, и казалось, что не глубокая ночь на улице, а только наступили вечерние сумерки. Сельчане встретили нас плачем и рыданием. На их лицах отражалось присущие горцам искренность переживаний и простота поведения. Они встречали Надыра с той невыразимой глубиной душевной горечи, с которой встречает родная мать своего погибшего единственного сына.

Быстрыми шагами мы прошли мимо годекана и  внесли тело Надыра в мечеть, которую сам он достроил и отремонтировал. Спотыкаясь и опираясь на посох, поспешными шагами, за телом своего сына следовал престарелый отец покойного Мугад, которого судьба испытывает в очередной раз. В покрове темноты разглядеть его лицо не удавалось. Но в освещенной мечети все заметили его мокрое от слез, разбитое горем лицо мужественного горца. Он стремительно подошел к телу Надыра, обнял его и рыдая спросил у него на родном языке: Надыр, почему? С его глаз текли отцовские слезы, и он часто протирал глаза платком. Он встал перед присутствующими и на родном языке обратился к ним. Хотя не все понимали лакского языка, но язык чувств, на котором он говорил, был понятен всем. Мужчины должны сдерживать слезы, но в этот момент мало, кто думал об этом. Они текли у всех непроизвольно. Чувство обиды, горечи и досады не покидало никого.

Все до утренней молитвы молча молились Аллаху. Каждый вспоминал фрагменты своей жизни, связанные с покойным. Отец сидел подле головы Надыра и всю ночь его губы шептали о чем-то, известным только ему и Всевышнему. Прочитав утреннюю молитву, все обратились к Аллаху принять душу Надыра как мученика. Мечеть после каждого фрагмента молитвы рыдала словами «амин», «да будет так». После молитвы одни пошли копать могилу, другие - остались с телом покойного Надыра. Я часто вспоминал айат Корана: «Поистине те, кто уверовали и творили благие деяния, для них рай фирдаус станет пристанищем» и, обращаясь к Аллаху, молился о том, чтобы в их числе оказался и Надыр. Мои внутренние чувства подсказывали мне, что так оно и будет.

До семи часов утра отец не отходил от тела и, поминутно вытирая свои глаза, читал про себя молитвы. Подняв тело Надыра в последний раз, мы вышли из мечети и направились в сторону кладбища. В последний путь Надыра вышло провожать все село.  Его уложили возле свежевскопанной могилы. Я обратил свой взор на могилу, затем – на тело покойного Надыра, затем – на небо. «Да укрепит тебя Аллах при могильном допросе» - обращаюсь мысленно я к Надыру. «Начало могильной жизни и есть, брат Надыр,  - начало судного дня для тебя», - повторяю я слова сподвижника Пророка и праведного халифа Усмана, который то же был убит, будучи постящимся. Когда в мечеть внезапно ворвались убийцы-хариджиты и нанесли смертельные удары Усману (который в это время читал Коран), капля его крови упала на слова Всемогущего Аллаха: «И Аллах с ними разберется за тебя».

Вспоминаю эту историю и думаю про себя: ну ничего, брат Надыр, не успел ты разговеться здесь, в этом бренном мире, но, наверное, ты тоже, как и Усман, разговеешься в раю вместе с Пророком Мухаммадом. Перед смертью Надыр вышел из обстрелянного джипа, упал на колени, поднял руки к небу и вслух засвидетельствовал, что нет иного божества кроме Единого Аллаха и совершил суджуд, наземный молитвенный поклон. 

С камнем на сердце осыпаем землей его благородное тело. Про себя думаю: никому не избежать этой участи; все мы, рано или поздно, будем погребены. Вспоминаю, как сам Надыр сыпал землю на своего родного брата Магомеда, и казалось, что это было только вчера, хотя с тех пор прошло около трех лет. Закончили погребение. Смотрю на холмик свеженасыпанной могилы высотой примерно в полуметр, и в памяти всплывает айат Корана: «Из земли Я создал вас, и в землю я верну вас, и из земли Я повторно выведу (воскрешу) вас».

Пробыв три дня в селении Кума, мы принимали соболезнование от нескончаемой вереницы людей, которые продолжали постоянно прибывать в высокогорное село. Мы выражали соболезнование друг другу. Надыр не был представителем всего лишь одной нации. Он представлял всех, кто был вокруг него. А вокруг него были представители всех северокавказских наций.

При виде могилы Надыра мое сердце переполняли чувства досады и обиды за наши планы, которым уже не суждено осуществиться, за невысказанные мысли вслух, за многое другое. Я вспомнил как в своей книге «Мой путь к правосудию» Надыр приводит изречение Пророка Мухаммада (мир ему): «И придет смерть, разлучница всех надежд, и придет она всегда не кстати и не вовремя, но она придет». Не о своей ли смерти, Надыр, ты писал и думал, приводя этот хадис Пророка? 

Но, возвращаясь обратно, в Махачкалу, и посетив на прощание его могилу, я прочитал молитву и снова вспомнил как он любил говорить: не прощаемся, Газимагомед! Я мысленно ответил ему: брат Надыр, не прощаемся, возле райских берегов встретимся и обсудим всё, что не успели сделать, всё, что было и что произошло. Мое сердце успокоилось, потому что я уверен в том, что мы увидимся. Тогда зачем прощаться? Покидая его могилу, я поприветствовав его так, как это делал Пророк (мир ему), вышел из кладбища и направился в сторону машины, которая уже ждала меня.